Здоровенные парни в камуфляже с цепями и палками в руках
разгоняют стихийный уличный рынок. Льётся кровь, экскаватор сминает невзрачные
автомобили отечественного производства, звучат короткие, но всем понятные
команды. Это возвратившиеся с войны афганцы обеспечивают себе бизнес: Алексей
Иванов описал, а Сергей Урсуляк экранизировал историю полувоенной,
полукриминальной группировки "Коминтерн", а заодно и Россию 90-х, в
которой каждый мог сам придумать для себя законы. "Ненастье" -
сериал, беспощадный к зрителю: по стране, которую пытаются не потерять его
герои, ностальгировать не очень-то хочется. И всё же приходится: режиссёр
добивается этого чувства закадровой музыкой и другими маячками, которые
разбавляют нарастающий ужас происходящего на экране. И мы смотрим дальше.
Персонаж Александра Яценко - главный, хотя среди своих ему
лидерство не светит. Бывший воин-интернационалист по имени Герман и по прозвищу
Немец ведёт себя скованно, стесняется показывать эмоции и упорно фиксирует
окружающий мир на видеокамеру. Это стремление быть оператором действительности
то и дело придаёт "Ненастью" документальный облик - а самому Немцу
позволяет оставаться в стороне (и по ту сторону) даже среди бывших братьев по
оружию. Сериал начинается с небольшого прыжка в будущее: уже на пороге 2000-х
Герман работает водителем инкассаторской машины, на которой афганцы,
перековавшиеся из рэкетиров в сотрудников службы безопасности банка, перевозят
деньги. Главный герой наставляет оружие на товарищей, забирает 15 мешков с
наличными и подаётся в бега. Урсуляку остаётся только вдумчиво и по возможности
последовательно раскрыть мотивы столь необратимого поступка. Так мы становимся
свидетелями образования любовного треугольника, две оставшиеся вершины в
котором занимают лидер ветеранов Лихолетов и девушка Таня, наивность которой
беспощадно превращается в осознание безысходности под давлением эпохи.
Спивающийся отец (в исполнении Сергея Маковецкого), быстро избавившиеся от
многих моральных принципов сверстники, любовь к музыке при отсутствии
настоящего таланта - всё это вынуждает Таню искать надёжное мужское плечо, но и
его, как выясняется, для счастья недостаточно.
Вернувшись из "Медвежьего капкана", как называли
Советскую войну в Афганистане в западных СМИ, ветераны обнаружили, что на
распростёртые объятия общества рассчитывать не стоит. Ноги колосса по имени
СССР уже подломились, его падение - вопрос времени, причём небольшого, и
сограждане поголовно занялись устройством собственных судеб. В оборот вошла
знаменитая фраза "Мы вас туда не посылали", приводившая в отчаяние
афганцев, а в качестве ответной реакции образовался не менее знаменитый
синдром. Организация "Коминтерн", которую возглавляет бравый
Лихолетов, в "Ненастье" играет роль последнего оплота для
отверженных: это вам не какая-нибудь "Бригада" для мажористых
профессорских сынков, а полноценное воинское подразделение, только вот
присягать никто не требует. Немец со своими операторскими закидонами вызывает у
многих "коминтерновцев" неприязнь - он с одинаковой сноровкой
уклоняется от обязанностей колотить грушу в спортзале и сограждан на улице, но
при этом пользуется особым расположением командира. Но суть вещей объясняет сам
Лихолетов: афганцы стали в советском и постсоветском обществе отдельной кастой,
тайным орденом, члены которого могут находиться на самых разных этажах
социального небоскрёба, но при этом не только признавать друг друга, но и
держать на особенном счету. Личное остаётся за бортом.
Вчерашним солдатам и офицерам приходится отбивать у
государства своё силой - когда речь идёт, к примеру, о квартирах в специальных
домах для ветеранов Афганского конфликта, которые переобувшаяся власть
предпочла бы продать, нежели раздавать бесплатно. Но эта возможность заставить
к себе прислушиваться при помощи сжатого кулака развращает: даже сильные
мужчины, которых война не покалечила физически, не спешат искать себе мирное
занятие и осваивать гражданские специальности. Сорвавшееся с цепи общество
только подталкивает к этому, тут и там, словно из-под земли, лезут на свет
божий рэкетирские группировки, а где есть соперники, там можно устроить войну.
В ожидании первых сражений афганцы смотрят по телевизору футбол, клянут "неафганцев"
и чередуют алкогольные возлияния со спортивными тренировками. "Коминтерну"
очень хочется оправдать своё название и превзойти в успехах Коммунистический
интернационал, захватив как можно больше пространства. В этом потоке каждый сам
определяет, через что ему переступать - но и без круговой поруки не обходится.
Жестокость смешивается с жалостью к себе, магнитное поле ненависти накрывает
виноватых и невиновных. Герман со своей камерой изо всех сил пытается
оставаться безмолвным очевидцем, но в итоге всё равно берёт на себя
ответственность за других.
Урсуляк действует проверенным методом: за основу взята
хорошо сделанная история, которую постановщик переводит на киноязык, внося
неизбежные коррективы и расставляя актёров по позициям. В том числе и "любимчиков"
- Сергея Маковецкого и Александра Голубева. С передним планом тоже всё выверено
на сто процентов: Александр Яценко продолжает подтверждать статус одного из
лучших киноактёров страны, а Александр Горбатов, которому досталась роль
Лихолетова, явно претендует на место в этом же списке. Сценарий написан так,
чтобы не раздражать зрителя переходами из одного временного периода в другой -
хотя без них и не обойтись. Главного героя режиссёр делает положительным,
несмотря на то, что в первоисточнике Герман (как тут не вспомнить о "Пиковой
даме") выглядит достаточно неоднозначно. Так или иначе, из персонажей "Ненастья"
в нужный момент складывается образ заблудившейся страны, которую колотит
лихорадка: её, конечно, не вернуть, но и забывать не следует. Время дать
творческий ответ на некоторые важные вопросы о российских 90-х давно настало:
общество и власть привыкли, скорее, обвинять это десятилетие во всех
собственных бедах, нежели пытаться его осмыслить.
"Жертвами времени в какой-то мере являемся мы все,
потому что всех нас, не спросив, бросили в новую жизнь, объявив предыдущую отменённой,
несостоявшейся. С другой стороны, герои фильма (да и мы тоже) - продукт того
времени, оно сформировало их. Но главная краска в моей истории - попытка понять
людей, которые жили тогда, в чём-то оправдать, в чём-то простить. Но ни в коем
случае не осудить, не наказать", - рассказывал в интервью газете "АиФ"
режиссёр Сергей Урсуляк. Сам он в эти годы был студентом - и оттого
сентиментальность в "Ненастье" иногда плещет через край, заставляя
зрителя ощущать щипание в глазах и желание созвониться с людьми, которых
давным-давно не слышал и не видел. Слабые места есть и у общества, и у
отдельных его представителей — и это уже отдельный выбор, бить по ним или на
них играть. Выбранная тема стоила определённых шишек писателю Иванову, теперь
пришла очередь Урсуляка, ведь у каждого были свои 90-е, и большинство зрителей
в достаточной степени владеют темой, чтобы вступить с создателями сериала в
полемику. Это, наверное, и хорошо: если даже в споре и не родится истина, то
хотя бы умрёт излишне демонизированный образ собственной страны. Той, которой,
согласно слогану "Ненастья", больше нет.